Неделя приключений - Страница 36

На этот раз он первым добрался до сарая, что и засвидетельствовал торжествующим «Ур-ра-а!».

Ах, какое это было наслаждение — ощущать упругую послушность мышц, чувствовать себя сильным, способным выдержать любое напряжение! Лица у друзей разрумянились, рубашки взмокли от пота, глаза пылали отвагой.

Дровяная куча — это совсем не куча, а белогвардейская твердыня Перекоп. А они вовсе не мальчишки, а лихие конники-будённовцы, неудержимой лавой идущие на штурм. «Даёшь!» Эх, схватить скорее вон то полено, потолще! Это никакое не полено, а белый офицер. К нему тянется Спартак. «Врёшь, офицера я возьму в плен. Готово! Ур-ра, вперёд!»

Спартак кричит вслед что-то насчёт того, чтобы Сёмка не выхватывал поленья у него из-под рук. «А ты не зевай! В бою зевать нельзя. Может, этот офицер хотел в тебя стрельнуть… Скажи спасибо, что я подоспел вовремя». В пылу сражения Сёмка едва не сбил с ног Юрика, который бегал за ребятами с круглым поленом под мышкой и выкрикивал «Пах! Пах!», так как полено у него изображало ружье.

На миг Сёмке пришло в голову, что за такую работу Юрику рубль, пожалуй, не заплатят. Но его это не огорчило, потому что теперь уже дело было не в рублях, а в том, чтобы сровнять с землёй белогвардейскую крепость.

Куча таяла на глазах. Последнего белогвардейца друзья схватили одновременно и не желали уступить друг другу. Завязалась короткая схватка — Витька и Спартак овладели поленом.

В сарай друзья ворвались одновременно.

— Тётя Аня, всё!

— Как всё?

— Всё перенесли.

Анна Ивановна не поверила, вышла посмотреть. На месте кучи белели только мелкие щепки.

— Молодцы! — восхищённо сказала она, порылась в кармане кофточки, достала деньги.

— Получите вашу зарплату. Работали по-стахановски.

Сёмка и Витька скромно потупились. Спартак с достоинством поклонился и сказал:

— Благодарю вас!

Ужасно приятно, когда тебя хвалят и когда ты знаешь, что достоин похвалы.

— А где же ваш маленький помощник?

— Юрик, что ли?

Витька выглянул из сарая. Малыш всё ещё бегал по двору с еловым кругляком. Витька позвал его.

Анна Ивановна каждому вручила по рублю, а Юрику с ласковой улыбкой сказала:

— Отдай свой заработок маме, попроси купить тебе конфет.

— Спасибо, — буркнул Юрик и крепко зажал рубль в кулаке.

Через минуту за сараем у бревна произошло следующее.

— Дай-ка мне бумажку! — категорически потребовал Витька, на всякий случай держа брата за помочи коротких вельветовых штанишек.

Юрик с независимым видом спрятал деньги за спину.

— Это не бумажка, а рубль.

— Рубль? — деланно удивился Витька. — Ну, дай рубль. Зачем он тебе?

Юрик понимающе улыбнулся.

— Ишь, какой! Мне мама конфет купит. Я тоже дрова носил.

— Да разве ты носил? Ты же просто бегал и бегал всё время с одним поленом. А мы работали, значит и рубль наш.

— Да-а, вы и так получили…

У Витьки всё закипело внутри. Какая-то малявка, а приходится объяснять, уговаривать. Эх, если бы не испорченный приёмник, конфисковал бы в два счёта.

— Ну, ладно, ну, отдашь ты свой рубль маме, — заговорил Витька, призвав на помощь остатки самообладания и всю свою рассудительность, — так ещё неизвестно, купит она тебе конфет или нет. Ну, а купит, какая радость? Съел — и нет их! У нас есть кое-что получше. Выкладывай, Сёмк…

Сёмка запустил руку в карман, и на белый свет появилась целая пригоршня конфетных оберток, сложенных пакетиками. Эти картинки служили мальчишкам для игры. Витька разложил их на бревне и, энергичными жестами взбалтывая воздух, стал расхваливать товар.

— Видел? Рисунки все цветные. Ну, что твой рубль? Мятая жёлтая бумажка, и больше ничего. А тут смотри: верблюд в пустыне, ледокол во льдах. Или во: Москва. Столица, понял… В ней метро есть, и Кремль, и всё что хочешь… А ты со своим рублём… Или во: крейсер, белый медведь, футболист. Так бы и смотрел целый день, как в кино. И всего-то по гривеннику за штуку. Гони рубль и можешь брать десяток на выбор.

— Да-а, — лукаво улыбнулся Юрик, — а сам говорил, что они копейку стоят.

Витька свирепо зашмыгал носом. Вспомнил: верно, как-то говорил. Да разве заранее узнаешь, что можно говорить при этом паршивце и что нельзя?

— Ну, ладно, — нетерпеливо сказал он, — забирай все.

Юрик взял картинку с белым медведем, повертел в руках, положил обратно.

— Ну что тебе ещё надо? — дрожащим голосом заговорил Витька. — Ну что?

Он достал из кармана стеклышко от старых бабушкиных очков.

— Во, бери!.. Им можно бумагу поджигать на солнце…

Юрик повертел стеклышко, посмотрел через него на брата и положил на бревно.

Витька достал медную тонкую пластинку. Для моторчика берег, почти готовая щётка, жалко отдавать, да, видно, придётся.

Юрик пощупал пластинку, положил рядом со стёклышком. Тогда Витька вынул замысловатую латунную деталь со множеством мелких отверстий. Уж против неё-то этой малявке не устоять! Но и к детали Юрик отнёсся столь же равнодушно.

Витька патетически воздел руки к небу:

— Ну чего тебе ещё?! Неужели мало за какой-то паршивый рубль?!

— Ножичек дай, — сказал Юрик, глядя на него чистыми, ясными глазами.

— Чего? — не поверил своим ушам Витька.

— Ножичек.

От нахлынувших на него чувств Витька схватился за голову, винтом закружился на месте. Остановился, навис над Юриком в позе громовержца.

— Ты что?! Очумел?! Ножичек ему подай… За рубль! Это ж… уметь надо!..