Неделя приключений - Страница 35

Шофёр подогнал трёхтонку к сараям насколько было возможно. Но до сарая Анны Ивановны оставалось ещё метров пятьдесят. Путь преграждала канава — чинили водопровод. Шофёр забрался в кузов и стал сбрасывать дрова за канаву. Анна Ивановна стояла тут же и прижимала руку ко лбу. У нее было страдальческое лицо. В жаркие дни её обычно мучила мигрень.

— Перетаскаем дрова — вот вам и деньги, — сказал Витька.

Сёмка замялся.

— Да ну… Неудобно как-то плату спрашивать…

— Мы и не спросим, а только намекнём: «Эх, тётя Аня, хорошо бы мороженым прохладиться» или ещё как-нибудь. Уметь надо, понял?

Спартак промолчал. Прежде всего он хотел решить один немаловажный вопрос: поступали или не поступали подобным же образом знаменитые мореплаватели прошлого? Но сколько ни бился, не смог подыскать подходящего примера. Как видно из истории, деньги путешественникам обычно давали либо короли, либо богатые купцы, либо путешественники сами были людьми состоятельными, либо они становились пиратами и непременно кого-то грабили. К знаменитым путешествиям и великим открытиям дрова никакого отношения не имели. Стоило ли нарушать вековые традиции? Спартак хотел поделиться с соратниками своими сомнениями, но подошёл сияющий Витька и объявил, что он уже договорился с Анной Ивановной: за работу каждый получит по рублю.

Спартак не стал спорить, но заметил, что для серьёзного путешествия три рубля ничтожная сумма.

— Хорошо бы ещё Юрика мобилизовать, — предложил Сёмка.

Витька поморщился: ужасно не хотелось связываться с братом, но что поделаешь — другого выхода не было.

Они кинулись искать Юрика и обнаружили его в репейнике на пустыре, где он с двумя девочками играл в папу-маму. Юрик, изображавший отца семейства, как раз будто бы пришёл с работы и будто бы сел обедать. В левой руке он держал крошечную алюминиевую мисочку, а правую подносил ко рту и часто-часто шевелил губами — будто ест.

Поев немного, он сказал:

— А суп-то у тебя, мать, нынче недосоленный.

«Мать», которой от роду было пять лет, рассудительно ответила:

— Солят всегда по вкусу, — и, подумав, решила: — Ну, ты пока кушай, а я постираю.

Но тут в мирный семейный уют, подобно урагану, ворвались запыхавшиеся друзья.

Витька хотел было по привычке схватить «отца семейства» за шиворот, но вовремя опомнился. Эх, как угнетала, как связывала ему руки проклятая зависимость!

Витька присел перед братом на корточки, погладил его по голове, снял две-три былинки со штанишек.

— Юрочка, нам… вот мне, Сёмке и Спартаку разрешили дрова носить в сарай к тёте Ане. Мы и подумали: «Ладно уж, пусть и Юрику достанется — он очень хороший мальчик, не болтун, брата никогда не выдаст…» Верно, Юрик? Ты же настоящий пацан!.. Дай пять!

Юрик протянул руку, Витька с чувством пожал её.

— Видишь, я твой лучший друг. Всегда о тебе заботу проявляю. Можешь эти дрова хоть весь день носить — никто не заругает.

— Не заругает? — недоверчиво переспросил Юрик.

— Не-е! Ни одна душа! Носи хоть до вечера.

— А зачем?

— Что зачем?

— Носить дрова зачем?

Витька обескураженно почесал в затылке.

— Ну-у… Зачем, зачем! Вообще интересно… Это же, чудак, игра такая. Носи и носи, а потом… э-э… значит… Да там всё узнаешь, пошли.

Девочки проводили Юрика печальными взглядами. Им тоже очень хотелось поиграть в эту неведомую игру, которая называется «носить дрова».

Машина успела уехать. Дрова лежали огромной беспорядочной кучей. Анна Ивановна, морщась от боли, набирала охапку.

— Вот, тётя Аня, это мой брат, — сказал Витька и подтолкнул Юрика вперёд. — Он тоже будет носить.

— Господи, — слабо улыбнулась Анна Ивановна, — зачем же утруждать такого маленького? Ещё надорвётся.

Витька сделал большие удивлённые глаза.

— Да что вы, тётя Аня! Он чуть ли не сильней меня. Мускулы — вот! Прямо камень! Юрик, сожми кулаки.

Пока демонстрировали его мышцы, Юрик горделиво улыбался. Анна Ивановна махнула рукой — пусть поработает.

Сёмка набрал большую охапку. Дрова пахли смолистой свежестью леса, и Сёмка жадно вдыхал этот запах.

Сначала было не тяжело, но потом дрова стали оттягивать руки, заныло плечо, и он решил, что надо брать охапки поменьше. Сделалось жарко, пот начал заливать глаза, и Сёмка подумал, что зря они всё это затеяли, что лучше бы поискать деньги на улице, может, кто-нибудь потеряет.

— Лево на бор-рт! Полный впер-рёд! — услышал он сзади по-боцмански раскатистый голос Спартака.

Он замедлил шаги, и друзья обогнали его. Они тащили дрова на носилках. Витька, никогда не упускавший случая что-нибудь усовершенствовать, соорудил эти носилки из двух жердей.

— Уметь надо, — бросил Витька через плечо. — Садись, поднесём!..

Сёмку задело за живое.

Ах вон, значит, как! Наперегонки… Двое против одного. Нет, Сёмка не из таких, чтобы плестись в хвосте. Сейчас он вам покажет. А н-ну, вперёд! Ещё… ещё… Бегом! Ага, отстали, черти…

— Желающих… беру на буксир! — крикнул Сёмка.

Волнующий холодок азарта защекотал сердце. Боль в плече исчезла, и поленья теперь почему-то казались лёгкими, словно были пустые внутри.

Охапки друзья свалили почти одновременно. Анна Ивановна начала укладывать поленницу, а они наперегонки во весь опор помчались обратно и с криком «Даёшь!» набросились на дровяную кучу. «Врёшь, не возьмёшь!» — кричала Сёмкина душа, и ноги сами несли его вперёд.