Неделя приключений - Страница 21

К оглавлению

Спартак вытянул руки по швам, с достоинством, точно какой-нибудь граф, поклонился, не сгибая спины, одной головой:

— Пётр Соколов. Вы можете звать меня Спартаком.

— Очень приятно, благодарю за доверие, — в тон ему ответил Василий Алексеевич.

Он держался вполне серьёзно, и только глаза его искрились весёлым, ну прямо-таки неудержимым смехом.

— Значит, вы все хотите стать моряками?

— Так точно, — отрапортовал Спартак. — А я капитаном.

— Всякий знающий моряк в конце концов становится капитаном.

— О, я уже много знаю, — с энтузиазмом подхватил Спартак. — Я умею командовать. Во: «Штурвальный! Курс норд-норд-вест! Правее два румба! Так держать!» Ведь правильно?

— Вполне, — сказал Василий Алексеевич. — Если, конечно, после этого корабль не сядет на камни.

Вдруг на лице его появилась тревога. Он схватил Спартака за плечо и указал на высокий столб, стоявший во дворе.

Когда-то он служил для гигантских качелей, а теперь по просьбе жильцов на нём повесили уличный фонарь.

— Видишь, мачту?

— Вижу, — сказал Спартак, не понимая, в чём дело.

— На самой верхушке есть топовый фонарь. Он погас. Его надо немедленно исправить, иначе в темноте встречное судно протаранит наш корабль. Семён с Виктором — твои матросы. Командуй!

— Матрос Сёмка! — зычно гаркнул Спартак. — Исправить топовый фонарь!

— Есть! — с восторгом отозвался Сёмка и помчался к мачте.

Обхватив гладко отполированный столб руками и ногами, он попытался подняться вверх. Ему удалось оторваться от земли метра на полтора, и он уже торжествовал победу, но тут сработал закон земного тяготения. Сёмка не отступил. Он поплевал на руки, забрался чуть повыше, но земля снова притянула его к себе.

Подбежал Витька.

— Уметь надо, понял…

Он выплюнул на ладони все наличные запасы слюны, веря, что эта мера поможет в борьбе с неумолимым законом. Однако силы оказались неравны. Витька трижды потерпел неудачу.

— Очередь за капитаном, — с юмором поглядывая на Спартака, сказал Василий Алексеевич. — Как самый умелый моряк, он должен личным примером воодушевить матросов.

Спартак приблизился к мачте, с важным видом снял сандалии, увлажнил ладони, ринулся на штурм. Но вместо того, чтобы показать пример матросам, он сам последовал их примеру. Бесплодность его попыток была очевидна.

— Достаточно, — сказал Василий Алексеевич, подходя к ребятам. — Мы уже на дне, так что можно отдохнуть.

Спартак самолюбиво отвернулся.

— На эту мачту никто не влезет.

Лейтенант похлопал по гладкой, словно полированной, поверхности столба. Глаза загорелись азартом.

— Не влезет, говоришь? А мы сейчас проверим.

Он снял китель, вынул из кармашка брюк часы, все это подал Сёмке. Тот с благоговением принял вещи, хранившие запах океанских просторов. Сильное тело моряка обтягивала полосатая тельняшка; ребята смотрели на неё как зачарованные. Василий Алексеевич взялся за столб, и большие руки его словно прилипли к гладкому дереву. Быстро, без видимого усилия, он начал взбираться вверх.

Тотчас же на разных этажах в окнах показались головы домохозяек. Они громко переговаривались между собою:

— Ивановна, кто такой полосатый на столбе-то?!

— Да рази не видишь? Васька детдомовский!

— Я ведь без очков! Вижу, ровно бы тигра, а кто — не разберу!

— Он, он самый и есть!

— Какая ж его нелёгкая на столб-то понесла?! Не лампочку ли опять вывёртывать?!

— Что ты, Марья Капитоновна, чай, он теперь флотский! Ихнее дело такое — по мачтам лазить!

— Ишь, сердешный, упарился, поди-ка! А никак влез?!

— Влез, Марья Капитоновна! Теперь, гляди, прыгать начнёт!

— Господи Иисусе Христе! — испуганно перекрестилась Марья Капитоновна и захлопнула окно.

Сёмка ничего не слышал и не видел вокруг. Он с интересом рассматривал дядины часы. На крышке часов был выгравирован якорь. Точно такой же, какой Сёмка рассмотрел ночью на часах прохожего, который прикуривал у их костра. Только на тех часах по обеим сторонам якоря стояли буквы «С» и «Е», а тут «В» и «Г». Буквы на дядиных часах означают имя и фамилию владельца: «Василий Гуров».

Между тем Василий Алексеевич легко соскользнул по столбу и, обращаясь к Спартаку, сказал:

— Ну, теперь понял?

— Я не могу быть капитаном? Да?

— Нет, зачем же? Наоборот. Можешь быть капитаном, только не сегодня и не завтра… Но наверняка скорее, чем я.

Спартак недоверчиво заулыбался.

— Ну да? Вы шутите.

— Нет, я не шучу. Слышал, о чём хозяюшки судачили? «Не лампочку ли опять вывертывать?» Да, брат, в твоём возрасте я лампочки промышлял. А ты вон уже в шестой класс перешёл. Выходит, опередил ты меня…

— Дядя Вася, — перебил Сёмка, — это твои часы?

— Мои.

— А я точь-в-точь такие же видел, с якорем и буквами.

Василий Алексеевич задержал взгляд на Сёмкином лице.

— Что-нибудь путаешь. Таких часов, — лейтенант положил часы на ладонь, полюбовался, — таких часов пара на всем земном шаре. У меня да у Сергея Емельянова — помните, я вам вчера про него рассказывал? Он сам выгравировал якоря и инициалы на обоих часах.

— Сергей Емельянов! Значит, «С» и «Е»! — взволнованно воскликнул Сёмка. — Так, дядя Вась!.. Это же он сам тогда подходил к нашему костру, Сергей Емельянов! Ещё прикуривал.

Глаза Василия Алексеевича вдруг посерьёзнели.

Как-то сразу исчезли весёлые бесенята. Он внимательно вглядывался в Сёмкино лицо, стараясь понять, что мальчика взволновало. Даже мелькнула мысль: не заболел ли племянник?