Неделя приключений - Страница 49

К оглавлению

— Ребята, стойте! Куда вы? А я как же?!

Капитан метался вдоль края отмели, призывно размахивая руками.

— Плыви, подождём! — откликнулся Сёмка.

— Не могу я!

— Почему-у?

— Плавать не умею-ю!

Сёмка и Витька вытаращили глаза. Вслед за тем по реке раскатился неудержимый хохот.

Судно тихонько двигалось, подгоняемое течением. Никто им не управлял. Над бортами виднелись только босые, весело дёргающиеся ноги. Команда валялась на дне трюма, надрывая животы хохотом. Если бы у Спартака вдруг обнаружился хвост, даже этот факт не изумил бы ребят до такой степени. Не умеет плавать! Разве мальчишка может не уметь плавать?! Да ещё если готовится стать моряком. Да к тому же капитаном! Ха-ха, ничего себе, хорош капитан! Теперь понятно, почему за всё время их знакомства Спартак ни разу не предложил выкупаться на речке. Недаром его больше привлекали подвалы и чердаки. И у человека хватило нахальства объявить себя капитаном!

Вдоволь насмеявшись, Витька повернул лодку назад. Против течения греблось трудно, и он запыхался прежде, чем судно подошло к отмели. Сёмка протянул капитану руку. Тот, желая проявить моряцкую ловкость, шагнул в лодку, но лишь оттолкнул её и рухнул в воду, взметнув тучи брызг. Глубина под ним была вполне достаточная, чтобы утонуть. Спартак вовремя догадался об этом и потому принялся ожесточённо хлестать руками по воде.

Витька первым сообразил, что капитан собирается отдать концы, то есть, попросту говоря, утонуть. Витька прыгнул в воду, одною рукой подхватил утопающего под мышки, другою ухватился за борт.

Спартак вытаращил покрасневшие бессмысленные глаза на своего спасителя, фыркнул и хотя заикаясь, но вполне отчётливо произнёс:

— Но… почему н-не кричали: «Ч…век за бортом!»? Эх, вы… вы…

Это критическое замечание настолько обескуражило Витьку, что он попробовал оправдаться:

— Я х… хотел, н… но…

Тут Витька хлебнул воды, вследствие чего и лишился возможности дать необходимые объяснения.

Кое-как Сёмке удалось вытащить обоих мореплавателей на палубу.

С минуту Спартак пыхтел и отдувался, потом с гордостью сказал:

— А я чуть не утонул.

Подумал и добавил:

— Только утопающего надо брать не за подмышки, а за волосы…

Вдруг он схватился за голову, и лицо его выразило отчаяние.

— Феска!

Красивую испанскую шапочку с кисточкой поглотила река.

— Витька! Что же ты её не поймал?! — накинулся Спартак на своего спасителя.

— А зачем её ловить? Она всё-таки получше тебя плавает, — с усмешкой отозвался Витька Штормовой Ветер.

Спартак понял: всё кончено. Даже проявленное им в минуту опасности великолепное самообладание уже не принималось командой в расчёт. Вместе с испанской шапочкой коварная река унесла остатки его капитанского авторитета. Спартаку стало холодно, мелкий озноб сотрясал тело.

— Садись за вёсла, погрейся, — предложил Витька и перебрался на капитанский мостик, то есть на кормовую банку.

Капитан безропотно занял его место. Судно сейчас же стало мотаться во все стороны, подобно голодному тигру в клетке. Наконец, совершив крутой вираж, оно врезалось в берег.

— Приехали, — не без иронии заметил Сёмка.

— Мне никогда не приходилось грести, — едва слышно признался Спартак.

— Заметно, — язвительно бросил Витька и, оттолкнув Спартака, снова взялся за вёсла. — Уметь надо, понял!

Новое открытие даже не очень удивило ребят. Что ещё можно ожидать от мальчишки, который за двенадцать лет жизни не удосужился научиться плавать.

— Давай поднимем бунт, — предложил Сёмка.

— Давай, — согласился Витька.

— Капитана высадим на необитаемый остров.

— Ну вот ещё, время терять. Лучше выбросим за борт.

— Верно, пусть сам плывёт до острова.

— Зачем плыть? Он по дну быстрее дойдёт…

Ребята захохотали. Спартак молчал, повесив голову. Легко ли слушать насмешки от собственной команды! И он решился.

— Я отказываюсь быть капитаном. Пусть Витька командует.

Спартак демонстративно положил на колени Штормовому Ветру судовой журнал. И тут отношение к бывшему капитану круто переменилось. Шутникам словно языки отрезали. Воцарилось молчание. Мальчики глазели по сторонам, на жёлто-зелёные берега и делали вид, что ничего не произошло. Молчание нарушил Сёмка.

— Э… ты не обижайся, Спартак, — с трудом подбирая слова, сказал он. — Мы тебя научим плавать…

— Конечно, и грести научим, — поспешно добавил Витька. — Только ты не дуйся… мы же так, шутили.

— Да нет, я совсем не обижаюсь, — великодушно сказал Спартак. Он даже улыбнулся. Никому бы и в голову не пришло, что экс-капитану невыносимо больно расставаться с высоким званием, что он едва сдерживает слёзы.

Впрочем, Витька это почувствовал и попытался смягчить участь товарища.

— Ты будешь моим помощником. Ладно?

— Ладно, — согласился Спартак. — Я буду вести журнал.

— Давай. А то я не очень-то люблю писать. Тут уметь надо.

Порядок на судне был восстановлен. Достали ветчину, хлеб. До чего же вкусной показалась им еда! Кусок простого черного хлеба они не променяли бы теперь ни на какое мороженое. Сёмка даже покаялся, что дома так часто пренебрегал не только чёрным, но и белым хлебом. Матери приходилось чуть ли не насильно вталкивать в него каждый кусок.

Ах, зачем он отказывался от чудесных, душистых ломтей! Сколько он мог бы съесть и не съел.

Сёмка решил, что теперь будет умнее и по возвращении из путешествия наверстает упущенное.